Западно-немецкий макаренковед, Гёц Хиллиг, тогда критиковал тексты

словами: «К сожалению, это не весь А.С. Макаренко на немецком....» [1, с.56].

Он был убежден, надо-же, в конце концов, издавать Макаренко без сокращений на основе политических конъюнктур.

Тогда я был членом редколлегии данного издания; а раньше участвовал в работе Московского восьмитомника в качестве рецензента.

За время моего сотрудничества с советскими коллегами я убедился, что, в частности, составители восьмитомника М.Д. Виноградова, А.А. Фролов и Л.Ю. Гордин очень добросовестно относились к текстам-источникам педагога-писателя. Особенно нужно отметить огромную работу С.С. Невской, сотрудницы сектора «методология воспитательного процесса» (руководителем тогда был Л.Ю. Гордин), которая проверила массу архивных документов и прижизненных публикаций А.С. Макаренко с целью восстановить авторский текст. Таким образом, она подготовила сотни страниц для публикации. Однако, в новом издании почти вся эта работа осталась без нужного внимания. Почему?

Вернемся к предыстории восьмитомника, к концу шестидесятых – началу семидесятых годов. Тогда на Востоке и на Западе наблюдался настоящий ренессанс макаренковедения.

Даже больше на Западе, в частности в ФРГ:

Международные симпозиумы в г. Флото (1966 г.) и в г. Фалькенштейн (1971 г.).

Создание лаборатории по изучению жизни и творчества А.С. Макаренко в Марбурге (1968 г.), где начались основателные текстологические и биографические исследования, а также подготовка научного издания произведений А.С. Макаренко (Марбургское издание).

Но и на Востоке зашевелились:

Первый всесоюзный симпозиум по Макаренко ( 1972 г.). Тема: Макаренко и современность.

Макаренковско-студенческие педагогические отряды, работа с детьми по месту жительства.

Опыт работы с разновозрастными отрядами (РВО) в школах и микрорайонах (В.В. Кумарин).

Очевидным являлось то, что в областях биографических и особенно текстологических исследований инициатива была у Запада.

Советская сторона сказала:

Не может быть!

Сначала в Москве принялись искать «виновных». Кто открыл Хиллигу – «антисоветчику» доступ в архивы?

Так решил президиум АПН СССР в марте 1975 г. [3, л. 2].

Работа над новым изданием началась не на пустом месте. Уже в конце шестидесятых годов созрели проекты по изданию новых, до сих пор неизвестных архивных материалов. Этим делом занимались Л.Ю. Гордин в Москве и А.А. Фролов в Арзамасе. Удалось разыскать новые тексты самого Макаренко и о нем – не только в архивах ЦГАЛИ СССР и ЦГА РСФСР, но и путем переписки и личных контактов с людьми, знавшими Макаренко [4, л. 1 – 3].

Эта работа развивалась больше всего на основе личного энтузиазма исследователей. Необходимо было сконцентрировать научную работу в АПН по разработке основных проблем макаренковедения, прежде всего для того, чтобы создать солидный фундамент для подготовки издания сочинений А.С. Макаренко, которое отвечало бы научным критериям и было, насколько возможно, полным.

Спустя два года после решения президиума АПН СССР о форсировании макаренковедения в составе отделения теории коммунистического воспитания Академии, начала работать специальная «группа по изучению, дальнейшей разработке и проблемам применения педагогического наследия А.С. Макаренко».

По планам АПН СССР, руководить этой работой должен был А.А. Фролов. Директор института Общих проблем воспитания несколько раз обращался к президенту Академии с просьбой «ходатайствовать перед соответсвующими органами о разрешении прописки А.А. Фролова в Москве» [5, л. 2].

Но старейший макаренковед оставался в своем родном Арзамасе, потом переехал в Горьковский пединститут. Укомплектовали группу по макаренковедению двумями младшими научными сотрудниками: «архивисткой» С.С. Невской и «лаборантом» И.В. Филиным, которые только что начали свою творческую работу.

До 1978/79 гг. в АПН СССР, прежде всего, занимались подготовкой и проведением «международной конференции с участием ученых-педагогов социалистических стран по изучению и проблемам применения в современных условиях научно-педагогических идей А.С. Макаренко, приуроченной к 90-летию со дня его рождения».

Советские ученые-академики – Макаренко назвал бы их Олимпом – хвалили издания семитомника и первое (М., 1950 – 52 гг.), и второе (М., 1957 – 58 гг.), утверждая, что они «дают целостное представление о научном и художественном наследии, творческом пути и практической деятельности выдающегося советского педагога. В эти издания вошли все основные работы А.С.Макаренко, которые достаточно широко и точно отражают его мировоззрение, педагогические идеи и опыт». [6, с. 81]

Авторы этих высказываний – В.М. Коротов, Г.Н. Филонов, Э.И. Моносзон и др.

Таким образом, был определён в основном и подход к созданию восьмитомника.

Вскоре после решения АПН СССР издавать «полное собрание сочинений в 9 – 10 томах», обговаривали, что лишь будет «более полное» и ограничивались 8 томами. Это уменьшение произошло, как объяснили, за счет увеличения размера книги. Размер теперь 17 х 22 см, а семитомник имел только 13 х 20!

Отдельные тексты, которые не были включены в семитомник, восстановлены на основе источников или переиздания в «Марбургском издании» (конечно, без соответствующих замечаний в коментариях).

Но очень многие дополнения, которые вносили составители, по ходу обработки исчезли. В первую очередь это относилось ко всем критическим высказываниям А.С. Макаренко по поводу недостатков постановки воспитания в советской школе, в семье и в детских домах. Конечно, отрезали все острые критические замечания в адрес советской педагогики [7, с. 19-32].

Задыхался революционный дух новаторства Макаренко, который направлен на крутые изменения в воспитании и на обновление теории и практики педагогики.

Такова была общая тенденция офицального макаренковедения в СССР и – как я сам испытывал – в ГДР.

И родилась она уже в сороковые годы, сразу же после смерти А.С. Макаренко. Так, М.Д. Виноградова с 1951 г. работала под руководством Г.С. Макаренко в научно-исследовательской лаборатории по изучению педагогического наследия А.С. Макаренко. Уже тогда она наблюдала споры, в которых всегда одни упрекали других в утверждении, что они неправильно понимают идеи Макаренко. И всегда отдельные исследователи стояли против руководящих лиц – важных особ – или официальных учреждений. «Олимп» упрекал специалистов, именно тех, которые более глубоко вникали в сущность идей А.С. Макаренко, в том , что они слишком формально судили о нём и имели некритическое отношение к его системе.

Приведем примеры.

Н.И. Болдырев, главредактор издательства «ПЕДАГОГИКА», критиковал И.Ф. Козлова, который еще в 1941 г. защитил первую кандидатскую диссертацию по Макаренко. В издательстве отказались от публикации его исследования. В аргументации против Козлова – сплошная защита официальной педагогики.

В частности:

Позиция, что «все воспитывает», фальшивая, она игнорирует руководящую позицию учителя; не может быть, что педагог «проектирует цели воспитания», это покушение на приоритет партии и правительства; недооценивается классный коллектив [8, л. 4].

Спор В.В. Кумарина с «ведущими» макаренковедами АПН (Л.Ю. Гордин, В.М. Коротов).

Кумарин, защищая макаренковскую технологию построения коллектива, показывает, что в жизни советской школы нет ничего макаренковского.

Упреки со стороны центра (Олимпа): Кумарин сомневается в верности сложившейся системы социалистической школы в СССР, «в целом неясно, как соотносит автор опыт и идеи А.С. Макаренко с опытом советской школы и советской теории воспитания вообще... Общий вывод: Надо просить автора подготовить проспект книги в соответствии с общепринятыми требованиями». [9, лл. 1-4].

Как мне рассказывал В.М. Коротов, он когда-то дружил с И.Ф. Козловым. И в 1987 г. Коротов, когда он уже поднялся до «Олимпа», издавал после смерти друга его переработанную диссертацию. Результатом такой «творческой» переработки работы Козлова стал сплошной конформизм с советской школой и официальной педагогикой брежневских времен. Подтверждается это простой логикой, как пишет составитель В.М. Коротов, в послесловии: «... Макаренко лишь наиболее полно и ярко выразил в своем опыте и в своей теории существо и принципы коммунистического воспитания; педагогический опыт А.С. Макаренко есть наиболее яркое и типичное выражение передового советского педагогического опыта.

Поэтому мы вправе утверждать, что все советские школы в существе своих задач и методов работают по Макаренко. Неоднократно и сам Антон Семенович подчеркивал, что его метод – обыкновенный советский». [10.с.158]

Вернемся к восьмитомнику.

Своеобразным фильтром действовал В.М. Коротов уже до появления текстов в издательстве. Он, как бывший замминистра просвещения СССР, теперь директор Института воспитания АПН, являлся самым влиятельным членом редколлегии восьмитомника. Он же сам считал себя ведущим макаренковедом в СССР. Как авторитарное лицо он был решающим голосом в редколлегии по всем вопросам содержательного значения. Из кабинета Коротова исходили самые важные решения:

Я, например, предлагал, опубликовать макаренковскую статъю «К вопросу об организации кабинета научной педагогики». Там Макаренко сообщает об опыте применения социометрических приёмов при анализе состояния детского коллектива в колонии им. Горького. Это же приемы «проклятой» педологии. Коротов решил, что нельзя испортить уже созданный портрет А.С. Макаренко, «решительного врага лженауки – педологии».

И поэтому влиятельнейший член редколлегии включить этот текст в восьмитомник.

В редколлегии «Педагогических сочинений» в значительной мере еще действовал директор издательства «Педагогики», В.С. Хелемендик.

Над ним висел «меч» ГЛАВЛИТА – высшего органа советской цензуры.

Девиз работы директора издательства: все, что уже прошло через цензуру, допустимо и сегодня. То есть, чем меньше нового, тем меньше хлопот. И семитомник уже апробирован – надёжная основа!

В ускоренном темпе были подготовлены материалы для 8 томов. Решение издать все к столетию выдающего советского педагога (1988 г.) – твёрдое руководство к действию. Первый том – в 1983 г., последний – в 1986 г.!

И обязательно то, чтобы советское издание было полнее марбургского, при этом строго следить, чтобы портрет великого социалистического педагога остался чистым – очищеным от «фальсификаций марбуржцев». В таком стиле были написаны некоторые комментарии и заключительная статъя составителей в последнем томе.

Годы подготовки материала для восьмитомника проходили в СССР в последний период еще действующей системы тоталитаризма. Мои командировки с целью рецензирования восьмитомника случайно совпадали с днями похоронов престарелых генсеков: Брежнева, Андропова, Черненко.

Перестройка только начиналась.

При работе над рукописями произведений педагога-писателя в ЦГАЛИ СССР в Москве нашлись некоторые существенные высказывания А.С. Макаренко, например, о демократических основах коллектива, которые в советских изданиях были опущены. Они явно не входили в рамки господствовавших понятий административной советской педагогики.

Так в очерке:

В этом тексте выпущены следующие определения коллектива, которые мы нашли в первом варианте авторской рукописи:

Право распоряжения и влияния коллектива признает только по признаку уполномочия данного коллективом или союзом коллективов». [см.: 12, с.275].

Повышение эффективности макаренковедения как цель деятельности нашей Ассоциации требует концентрации сил для создания полного собрания сочинения А.С. Макаренко и его распространения через интернет.

Сосредоточенность в последние 10 лет на биографических исследованиях тормозила текстологические исследования и работу по распространению идей Макаренко.

Развитие теории и практики воспитания требует широкого распространения идей А.С. Макаренко.

Первым шагом в этом направлении может быть опубликование «Педагогической поэмы» массовым тиражом, по возможности, как на русском, так и на английском и немецком языках. Книгу распространить и через интернет.